Успенская Феклина пустынь в Калужской области – женский монастырь в деревне Сенино Козельской епархии. Этот один из самых молодых православных монастырей и одновременно – единственный в стране, освященный в честь святой первомученицы Феклы. Он же является первой женской обителью Козельской епархии. История молодой монашеской общины не насчитывает и пяти лет. Несмотря на это, пустынь уже прославлена своими святынями и совершающимися от них чудесами.

Современный патерик Успенской Феклиной женской Пустыни

Ольга Рожнёва

В день празднования иконы Божьей Матери «Троеручица» я приехала в монастырь Успенская Феклина женская Пустынь, где старинная икона «Троеручица» дивным образом обновилась и стала одной из главных монастырских святынь. Помолившись на службе, осмотрев монастырь и храм, где имеется более двухсот частиц мощей святых угодников Божиих, я была поражена милосердием и благодатью, которые Господь обильно изливает на эту обитель, по молитвам ее духовника и сестер.

Игумения Виталия (Кочетова) рассказала мне удивительные истории, подобные историям древнего Патерика. Думаю, все читатели Портала Православие.ру помнят из Патерика, как один монах поливал за послушание сухую ветвь, и она расцвела пышным цветом. Нам часто кажется, что такая история и другие, ей подобные, были возможны лишь в далеком прошлом, и времена чудес давно миновали. Но истории Успенского Феклиного монастыря оказались не менее чудесными. Вот они:

Макароны с кетчупом

В 2005-м году мы в первый раз оказались в деревне Сенино, что находится в 20 километрах от Оптиной Пустыни. Тогда мы и представить не могли, что здесь будет женский монастырь и 40 сестер. Это представлялось совершенно невозможным.

Привез сюда меня, монахиню Виталию, и сестру Феодору наш духовник, Оптинский игумен, ныне архимандрит Антоний (Гаврилов). Выгрузил нас с нашими котомками возле старого домика, где нам предстояло жить и где раньше обитали неработающие и сильно пьющие люди.

Мы с Феодорой, тогда еще совсем молоденькие сестры, осторожно зашли внутрь. Зрелище было не для слабонервных: сильно прокуренное, очень грязное помещение, старая печь, на солдатских железных койках ‒ комковатые, изношенные матрасы. Пахло так, что у нас перехватило дыхание, а мы обе очень мучились от аллергии. На стенах трепыхались потерявшие от старости цвет обои. Батюшка проследил наш взгляд и прокомментировал бодро:

‒ Хорошие обои!

Мы, хоть и городские девушки, но хорошо понимали, что без воды, как говорится, «ни туды и ни сюды». Быстро сбегали к колонке рядом с нашей избушкой ‒ вода оказалась ржавая.

Батюшка показал нам старый, полуразрушенный храм и напутствовал:

‒ Живите здесь, молитесь, ходите крестным ходом ‒ и Бог вам в помощь!

Так мы остались в Сенино. Немного позже сварили макароны, и они получились от ржавчины красные, словно с кетчупом.

Духовник обители архимандрит Антоний с первыми сестрами

Светлое коммунистическое будущее без Бога

Мы огляделись вокруг. Две сестры ‒ и глухие места, чужая, дышащая на ладан деревня. Жители Сенино (до революции село называлось Косынь), люди нецерковные, поначалу встретили нас враждебно: приехали какие-то монашки, непонятно зачем. Сенинцы давно позабыли те времена, когда их богобоязненные прадеды выстроили здесь, на месте старинной деревянной церкви 1686 года, огромный трехпридельный собор с бутовым фундаментом и шестидесятиметровой колокольней. Строили на яичном растворе ‒ на века, для внуков, правнуков и праправнуков.

Закрыли чудесный собор в 1930-е годы, в деревне организовали колхоз «Родина», и в пустующую церковь полюбили заходить колхозные коровы ‒ отдыхать в тени и прохладе.

Затем собор превратили в школу, потом ‒ в зерновой склад, ремонтно-механическую мастерскую, склад удобрений, а жители деревни, ранее отличавшиеся трудолюбием, отчего-то стали спиваться. Вскоре Сенино прославилось своими криминальными подвигами на всю округу. Постепенно колхоз разорился, приказал долго жить, и только остатки сгоревшего клуба, нерабочие зерносклады и разломанная баня напоминали о том, что когда-то здесь мечтали построить светлое коммунистическое будущее без Бога. По вечерам все эти постройки использовались окрестными алкоголиками и наркоманами для «культурных» мероприятий, которые часто заканчивались трагически.

Так выглядел Успенский храм до своего восстановления

«Вы ‒ воины Христовы!»

Теперь пришло время восстанавливать храм в Сенино, по благословению митрополита (тогда архиепископа) Калужского и Боровского Климента и нашего духовного отца, архимандрита (тогда игумена) Антония. За послушание мы каждый вечер начали ходить крестным ходом вокруг церкви.

В первый день, услышав от духовника про крестный ход, мы спросили:

‒ Батюшка, может, сначала бурьян вокруг храма покосим, потом пойдем молиться?

‒ Вы ‒ воины Христовы! Какое ‒ покосим?! Идите сначала молитесь!

Возрождение храма

Три белых голубя и радость послушания

Когда мы в первый раз обошли крестным ходом храм и заглянули в него ‒ нас встретили   три белых голубя. Пока мы пели тропарь, они парили под куполом, а потом выпорхнули в пустые оконные проемы. И больше мы такого чуда не видели. Видели, конечно, голубей, но они были сизые, пестрые, серые, а вот белых больше не встречали.

И мы в первый же наш крестный ход почувствовали такую радость, такое блаженство, что и сами не понимали, отчего радуемся, ведь внешне наша жизнь была совершенно неустроенной. А это была радость послушания. И мы говорили духовнику:

‒ Батюшка, как здесь хорошо!

Казалось, Сам Господь и Пресвятая Богородица обнимают нас за одни наши намерения поселиться здесь, молиться и возрождать старинный храм.

Так выглядит Успенский храм сейчас

Письма от дедушки

Так мы и стали жить в Сенино с 2005 года: ходили крестным ходом, молились. Пытались вразумить местную молодежь, которая любила пьянствовать в заброшенных постройках рядом с храмом. Было страшно.

До сих пор рядом с монастырем живет один дедушка, который раньше любил писать нам угрожающие письма. Они начинались со слов: «Вам осталось жить месяц», «Вам осталось жить неделю», «Вам осталось жить три дня». Так что по этим письмам можно было вести отсчет нашего пребывания в здешних краях.

Женская община в честь святой мученицы Феклы

Постепенно к нам стали присоединяться другие сестры. Отец Антоний, будучи оптинским духовником, видел, у кого из приехавших в Оптину паломниц имелось расположение к монашеской жизни, и рассказывал им о нашей общине. Кто-то пропускал это мимо ушей, желая монашества в уже благоустроенном монастыре, кто-то, приехав и погостив немного, уезжал, а кто-то оставался с нами.

Начались труды по восстановлению храма, окормлялись мы все у нашего духовного отца. С годами стала расти женская община, которую мы назвали, по благословению духовника, в честь святой равноапостольной первомученицы Феклы.

Духовник обители архимандрит Антоний (Гаврилов) поздравляет сестер с монашеским постригом

Сестры монастыря с духовником обители архимандритом Антонием (Гавриловым)

Первая мученица из святых жен

Когда к нам приезжают паломники ‒ они сначала удивляются: почему наш монастырь назван в честь первомученицы Феклы, которую в России мало кто знает. А когда мы рассказываем им о святой ‒ они удивляются, почему не знали о ней раньше.

Ученица святого апостола Павла, Фекла подвизалась в I веке от Рождества Христова. Она имела дар духовного рассуждения, дар проповеди, была старицей и окормляла женскую общину, к ней ехали издалека за духовным советом. Святая своими молитвами умоляла Господа прекратить голод, мор, засуху, изгоняла бесов, исцеляла больных, избавляла от опасностей, примиряла супругов, утешала скорбящих. У нее также просили молитв об укреплении в вере и о неверующих родственниках, потому что сама она имела пламенную веру.

Святую жгли ‒ не могли сжечь, топили ‒ не могли утопить, пытались обесчестить ‒ гора расступилась и укрыла ее. Мучители думали, что ее одежда заколдована, поскольку даже дикие звери не смогли причинить ей зла. Фекла первая из жен прославлена как мученица.

Многие святые жены, такие, как великомученицы Варвара, Параскева и другие, когда терпели мучения, обращались за молитвенной помощью к святой Фекле. Во всех святых прошениях она поминается первой из святых жен, при пострижении женщин в монашество тоже призываются ее молитвы.

Святая первомученица Фекла

«Слышу: из Сенино идет гул»

Искушений хватало. Рабочий, который взялся помогать нам в строительных работах, оказался, мягко говоря, странным: напившись, стал бегать с топором, угрожая нас убить. Мы очень сильно испугались, пытались дозвониться до нашего духовника, но не смогли. Мы начали унывать: забыл о нас батюшка!

Но он очень быстро перезвонил нам и сказал:

‒ Стою на исповеди, принимаю паломников, слышу: из Сенино идет гул. Что там у вас случилось?

Наш батюшка всегда духом с нами. Мы всегда чувствуем его молитвы

Отец Антоний всегда чувствовал духом, что у нас происходит. Он молился ‒ и его молитвами мы держались. И в тот раз: мы попросили молитв батюшки ‒ и рабочий успокоился, бросил топор и даже забыл, что еще совсем недавно угрожал нам.

Вообще, нужно сказать, что наш батюшка всегда духом с нами. Мы всегда чувствовали и сейчас чувствуем его молитвы. Даже когда он, оптинский насельник, не мог к нам приехать, он все равно духом был с нами.

Игуменья монастыря матушка Виталия с духовником обители оптинским архимандритом Антонием (Гавриловым)

Советы старца Адриана

По благословению духовника я поехала в Печоры, где бывала неоднократно, и рассказала о нашей жизни, в том числе и об угрозах рабочего, старцу Адриану (Кирсанову). Попросила молитв. Отец Адриан ответил:

‒ Да, этот человек может убить. С работы его уберите и больше с ним не связывайтесь.

Еще он сказал:

‒ Матерь Божия хранит вас. Божие благословение на этом месте. Там будет монастырь, и я буду всегда молиться за вас.

Прощаясь, старец дал наставления:

‒ Во всем должна быть любовь. Можно трудиться и поститься с утра до вечера, но без любви ‒ все впустую. Молитва должна быть с любовью, и труды должны быть с любовью.

Как Кумушки обрели вторую молодость

Когда мы с Феодорой только приехали в Сенино, переночевали ‒ с утра услышали   кукареканье. Выходим на улицу из нашего домишки ‒ во дворе петух, счастливый такой. Пришел к нам не один ‒ привел двух куриц. До сих пор мы так и не знаем, откуда они взялись. Куры ходили по двору очень забавно: склонив головы друг к другу. Мы прозвали их «Кумушки». И эти две Кумушки начали исправно нести нам яйца.

Потом начальник Оптинского подсобного хозяйства, отец Илия, решил подарить нам выбракованных кур. Он сказал нам:

‒ Это старые и больные куры, они уже не несутся. Но кто знает, вдруг Господь сотворит чудо, и они снова начнут нестись? Всякое ведь в жизни случается...

Мы были рады любому подарку, но когда увидели кур ‒ синих, облезлых, почти без перьев ‒ пришли в смущение. Потом решили: дареным курицам в клюв не смотрят. Поблагодарили и привезли кур в Сенино. Им так у нас понравилось, что они самым чудесным образом начали обрастать перьями, помолодели и даже начали нести яйца.

Когда мы рассказали об этом отцу Илие, он страшно удивился, а потом обрадовался. И это тоже было чудо за благодарность Богу.

В монастырском курятнике

Как к нам прилетели пчелы

Вскоре духовник благословил нас устроить небольшую пасеку. А у меня была страшная аллергия на укусы пчел. Как-то после укуса пчелы рука раздулась, стала фиолетовой, и дело чуть не дошло до реанимации. И мы с Феодорой решили никогда никаких пчел не разводить.

Вдруг мне говорят: во дворе вашего домика стоят старые ульи ‒ и в эти ульи прилетели пчелы. То есть они сами у нас поселились. Я стала за послушание духовнику заниматься пчелами ‒ и никакой аллергии от укусов! А наш мед старец Адриан из Печор всегда предпочитал любому другому.

Как у нас появилась коза

Как-то нам подарили козу черного окраса, она тоже была уже очень немолода. Мало того, у неё еще оказался скверный характер: она не давала себя доить. Мы усердно молились, запасались веревками и шли ловить козу. Спутывали ей ноги, привязывали к забору, но коза изо всех сил сопротивлялась, выла как волк, тявкала как лиса.

Затянули «Богородицу» ‒ коза заслушалась, и мы благополучно ее подоили

Подход к ней мы нашли случайно: как-то затянули «Богородицу» ‒ и коза внезапно замолчала, заслушалась, успокоилась, и мы благополучно ее подоили.

Так мы и стали ее доить с молитвой. Прошло какое-то время ‒ и коза полностью изменилась: стала ласковая и послушная. Настолько послушная, что, казалось, она понимает человеческую речь. И трудно было поверить, что эта та самая коза, которая раньше так ужасно брыкалась, выла и тявкала на разные голоса.